В рамках авторского блога Саши Варламова мы продолжаем знакомить вас с дизайнерами одежды. Сегодняшняя героиня проекта – Анна Соловьева.
Анна Соловьева о себе:
"Мне 24 года. Сейчас живу и работаю в Санкт-Петербурге, училась в Витебском государственном технологическом университете. Родом из маленького северного города Когалыма. В октябре 2014 г. стала финалистом конкурса "Поколение NEXT" в Санкт-Петербурге.
– Анна, тема нашего разговора - о музыке и моде молодого поколения. За последний год общения с молодыми дизайнерами Беларуси у меня сложилось впечатление, что они уже практически не вносят в свои работы никаких инноваций. В том, что они делают, исчезли вызов и задиристость, и это стало больше похоже на ремесло, в лучшем случае. Тогда как все самые смелые поступки и открытия часто совершают именно в молодом возрасте. И только потом, значительно позже, наступает время анализа и переосмысления.
– Это конкретно дизайнеров касается?
– Я бы называл их модельерами. Именно на дизайнеров они как-то не очень тянут.
В прошлом веке музыка и мода у молодых всегда шли параллельными путями. И это не случайно, потому что именно музыка и мода – это то, что новое поколение старается изменить в самую первую очередь.
Насколько принципиально самостоятельно могут развиваться музыка и другое искусство? Или все развитие происходит именно во взаимодействии?
– Мне кажется, процент взаимодействия всегда присутствует.
– Он значительный?
– Нет, очень мал.
– Я располагаю информацией о том, что в Беларуси музыканты, исключая эстрадную попсу, вообще не обращаются к молодым модельерам, как к коллегам, к своим ровесникам, и не просят их придумать для них сценические костюмы.
– Я думаю, что это из-за финансов. Потому что молодые музыканты такие же обычные люди, студенты, у которых хорошо, если есть хоть какой-то заработок в свободное время. А бесплатно модельеры тоже не согласятся работать.
– В 60-е годы прошлого столетия в Лондоне (именно с тех времен этот город и считается столицей молодежной музыки и моды) находились возможности для симбиоза и взаимного творчества у молодых. Подтверждением тому – столько имен в моде и музыке, которые по сей день на слуху.
Я думаю, что модельер (дизайнер) сам по себе не может заявить о себе в достаточной мере, как о неком событии, потому что мода, представленная в обычном дефиле, вряд ли способна в большинстве случаев становиться открытием, если оно не подкреплено в первую очередь рядом музыкальных образов, словесными текстами, режиссурой, хореографией… Да разве мало сейчас есть всевозможных новых синтезированных выразительных жанров?
Если молодого модельера (дизайнера) не поддержат ровесники, занимающимися поиском в других жанрах и видах искусства, то его творчество, скорее всего, не перешагнет рубеж ремесленничества и останется лишь декларирующим одиночные амбиции. А значит, и непризнанным.
Петь себе дифирамбы – это одно, а одевать своих коллег – действующих музыкантов – это уже совсем другой уровень.
Именно таким образом развивается сейчас мировое искусство, и единственный путь для молодого – поиск взаимодействия и синтез. Во всем мире это знают и именно так и поступают.
Почему это не работает у нас? Неужто молодые модельеры (дизайнеры) так сильно коммерциализированы? Ведь они же пока что еще никто.
– Я думаю, что мало идейных людей. У меня были случаи, когда меня просили сделать сценические образы для музыкальных групп, но это опять-таки в России, где больше и самостоятельней, чем в Беларуси, занимаются и музыкой, и модой.
– А почему у нас это иначе? Что не так?
– Может, музыканты вообще не предполагают, что можно обратиться к дизайнерам. И где их найти? Если дизайнеры с опытом, то у них ценник будет намного отличаться.
– А насколько нужно молодым музыкантам выглядеть дорого?
– Да недорого. Я думаю, что у них нет такого понятия, как мода, вообще. Обычно молодые музыканты поют в обычной одежде и не задумываются о том, как они выглядят.
– То есть, в чем по улице ходят, в том и поют?
– А это уже от музыки зависит. Музыке ведь не важно, как выглядит музыкант, важно, как она звучит.
– Где, как правило, играют белорусские музыканты? Вот ты училась в Витебске. Как это происходило там?
– Есть там одно неплохое чердачное помещение, клуб… Там есть и маленькая сцена: 30 сантиметров от основного пола. И получается, что музыканты играют прямо среди тех, кто пришел послушать. Там есть и своя публика.
– Там музыку чаще всего слушают или под нее и танцуют?
– Музыка все время разная играет: ее слушают в основном стоя или сидя, и конечно же, танцуют. Каждый вечер проходит под определенной тематикой, например, день рождения Высоцкого, Beatles, джазовые вечера и т.д. Там не только можно послушать музыку и потанцевать… Там проходят и художественные выставки, и показы фильмов.
– А песни Высоцкого интересны для нового поколения?
– Да, интересны. Это я к тому, что все неоднообразно. Да и новое поколение теперь неоднородно. Многие витебские дизайнеры бывают в клубе, о котором я говорила. Когда я училась, там было много именно дизайнеров.
– Они как-нибудь одевали музыкантов?
– Я об этом не слышала. Обычно музыканты там уже были как-то одеты, есть ребята, которые подражают кому-то и соответственно одеваются под образ тех, кому подражают.
– Как в творчестве молодых модельеров (дизайнеров) находит отражение эта новая музыка? И где это отражение можно потом приобрести, купить, увидеть?
– Кого-то музыка нового поколения подталкивает что-то придумывать. Но у нас, как правило, очень мало дизайнеров, которые выходят после занятий и шьют что-то. Обычно шить начинают, когда проходят практику на предприятии. И, по моему опыту, нас учили на массы шить. Даже предупреждали, какие нюансы ждут на предприятиях, что молодых загоняют в рамки, что чаще всего ты не сможешь раскрыться… Многие выходят из института и не думают, что можно шить самому и кого-то одевать.
– Можно сказать, что молодые модельеры (дизайнеры) самостоятельно шить не умеют?
– Очень мало людей, которые стараются чему-то научиться. Вопрос финансов тоже играет существенную роль.
– Но ведь умение сшить что-то из одежды в трудную минуту всегда выручало: можно заработать какую-то копейку и прожить.
– Еще маленький нюанс: далеко не все дизайнеры умеют шить.
– Я именно об этом и говорю. Ну и как же при этом можно заниматься проектированием одежды?
– Не знаю. Я умею шить и на данный момент сама делаю лекала на работе. Именно по ним швеи и шьют потом. Я не понимаю, как и чему у нас учатся, что не умеют шить потом.
– И таких много?
– Очень много. И даже выставка, которая была осенью 2014 в Санкт-Петербурге – "Поколение NEXT", показала, что молодые дизайнеры, которые Академию искусств оканчивали, так и не умеют толком шить, а если что-то и сошьют, то качество пошива очень низкое.
– Насколько музыка нового поколения отражает этические и эстетические тенденции нового поколения? И как это выражается в звуках?
– Новые звуки – это и есть новые направления.
– Как это находит отражение в одежде?
– Прежде всего появляются новые ткани.
– Синтетические в основном?
– Да, но не только. Новые ткани начинают сейчас просто сразу выращивать, есть нанотехнологии, которые изначально закладывают в растение не только нужный цвет волокон, но и его технические характеристики – память формы, например. Новые ткани неизбежно приводят к появлению новых форм в одежде.
– Приблизительно какой возраст охватывает понятие "новое поколение"?
– Это молодые люди в возрасте от 18 до 30 лет.
– Ну, молодые люди сегодня есть везде: и в Шабанах, и в Зеленом Луге, и в Столбцах… И все они неоднородны, и все они отличаются друг от друга, и не все музыканты, и не все рисуют или шьют...
– Конечно, отличаются. Вот я ходила по предприятиям, а там говорят, что средний возраст тех, кто покупает одежду, чтобы хорошо выглядеть, это люди 40-45 лет. И предприятия ориентированы именно на этот возраст. То есть там считают, что средний возраст их покупателей – 45 лет, а на улицах я вижу, во что одевается молодежь. И в основном никак не одета, то есть одета в то, что шьют и продают 45-летним.
А существующие молодежные субкультуры настолько малы и слабы, что они в принципе ни на что не влияют. Ни на этику, ни на эстетику нового поколения. Молодое поколение как бы есть где-то в цифрах, но на улице его практически нет. Сплошь "средний возраст".
Новому поколению никак не удается себя проявить в одежде. Наверное, поэтому и в музыке доминирует "среднее поколение" с его стремлением к привычной для них эстрадной попсе.
– За последний год из увиденных мною 100 молодых девушек – 99 подражали возрастным женщинам 60-х годов, когда те носили на запястье вместительные хозяйственные сумки, набитые продуктами. Сегодня 16-летние девчушки носят такие же по форме сумки, думаю, что только без продуктов. И они все одеты абсолютно стандартно. Если не смотреть на их лица, то не отличил бы одну от другой. Легинсы, курточки стеганные и хозяйственные сумки… Скажи, пожалуйста, откуда в моде появилось "возрастное" направление?
– С вещевых рынков. Люди покупают то, что продают на рынках, а продают там то, что покупают – все взаимосвязано. Я стараюсь шить себе сама: то, что есть в магазинах, меня расстраивает. Какие-то действительно интересные вещи я не могу себе позволить из-за цены. То есть одеваться приходится или как все, или за границей. Так мы и приходим к легинсам…
– Но ведь наверняка интересней сшить штанишки самостоятельно, а не пойти и купить их. Что останавливает?
– Дело в том, что молодые дизайнеры заказывают свою одежду у швей, потому что сами шить не умеют. На выходе вещи оказываются действительно дорогими.
– Тогда в чем смысл молодежной моды? Какую мысль хотят высказать молодые модельеры в своем творчестве и каким образом, если сами ничего не умеют?
– Я не знаю. Сказать, что все выпускники – хотя бы модельеры, я бы не смогла. Со мной учились ребята, которые поступали и учились потом только лишь потому, что не нужно было сдавать математику при поступлении. Только из-за этого. Меня это очень удивляло. Я не могу для себя определить, о ком мне говорить как о молодом дизайнере. Многие что-то пытаются, делают, с кем-то договариваются. Но они отшивают то же самое, что уже кто-то придумал до них.
– И в чем тогда новизна, в чем новаторство, в чем непредсказуемость, в чем азарт нового поколения? В хорошем смысле слова, в чем их сумасшествие, в чем их фишка?
– В самом факте отрицания.
– Отрицание ради отрицания?
– Часто у молодежи срабатывают инстинкты самозащиты, когда им что-то навязывают. Даже если им и нравится то, что предлагают старшие, внутри что-то говорит, что надо сказать "нет".
– Молодые дизайнеры сдали свои новаторские, инновационные позиции. А что касается музыкантов?
– А музыканты удивляют.
– Удивляют? Или они из соображений безопасности пишут эстрадную попсу для 45-летних?
– Появилось много технологий, и они пытаются найти новые звуки, другое звучание. И отсюда новая музыка. Новые музыканты есть. Да и дизайнеры есть, только их надо искать. Дизайнеров, как и музыкантов, у которых талант от Бога, мало.
– И все же, существуют ли некие тенденции в музыкальном и модном мире у нового поколения? К чему оно стремится, к какому цвету, к каким формам, к каким действиям?
– К упрощению. На данный момент, мне как дизайнеру хочется свободы и простых форм. Новое направление – это печать, фотографический принт. Раньше такого не было.
– А если взять, к примеру, все новое поколение нашей страны, то какой процент из них можно отнести к действительно новому поколению, которому небезразлично, в чем и как жить, что читать и что слушать? Сколько у нас продвинутых и сколько зависимых от рынков и чужого мнения?
– Все по большей части зависят от того, что продается на рынках. И очень маленький процент составляют те, которые стараются даже на рынках искать какой-то эксклюзив, чтобы хоть чем-то выделяться.
У меня многие знакомые одеваются в секондах. Это немодно, но там можно найти эксклюзив для конкретного запроса. Там шикарные материалы, которые в обычных магазинах не продаются даже. Там интересные покрои, бренды…
– Новое поколение выбирает секонды?
– А что еще делать?
Автор благодарит Светлану Гурину за помощь в подготовке материала
