Новости
Мы продолжаем знакомить читателей LADY с молодыми белорусскими дизайнерами в рамках авторского блога Саши Варламова. Сегодня – вторая часть интервью с дизайнером Апти Эзиевым – человеком с абсолютно уникальной личной историей и не менее уникальным взглядом на красоту.
– Апти, и чем закончился первый год твоей привольной жизни в колледже?
– Саша, тем, что я за год так толком и не узнал систему обучения. Не знал совсем ничего, как и кто там работает и учится. На первом курсе мы на портных учились. И я думал, что так спокойно, без экзаменов, все 4 года и пройдут… А в итоге оказалось, что нет.
Первый год учишься как портной, а чтобы на 2–й курс перейти, надо сдать моделирование, вру – конструирование, технологию и рисунок. Три предмета. В итоге я под "ноль" заваливаю все. И в конце года нас в мастерской выстраивают – всю группу, и называют тех, кто прошел на 2 курс, на портного–закройщика.
– Ты в техническом халате в мастерской стоял?
– Нет.
– Как так? Все должны во время учебы в халатах ходить. Не выдали?
– Нет, мы должны были сами их шить. Но я пошел против этой системы, ходил в своей одежде.
– Решил не подчиняться?
– Нет, неверно. Не "не подчиняться", а мне разрешили как–то. Когда приходила проверка, я у других одногруппников брал форменную рубашку и надевал.
– И вот вы все стоите в ряд в этой спецодежде, а ты один – без.
– И приходит женщина, замдиректора, читает список, в нем те, кто прошел на 2–й курс. А в этом списке меня вообще нет! И в итоге вся группа так – "хоп", Апти не прошел! Меня любили, и услышать, что я не прошел…
– Тебя же полгруппы не любило.
– Не то чтобы не любили. Скажу, как есть. В группе было разделение: полгруппы из Минска, полгруппы – приезжих. С минчанами завязалась одна тусовка…
– То есть, мы приезжих этих, которые понаехали, не любим, да?
– Нет. Любим, но у них была своя почему–то движуха.
– Они в общежитии живут и между собой как–то…
– Да, сконтачили. И поэтому тут все работало двояко.
– И кульминация этого момента?
– И кульминация этого момента – меня отчисляют после первого курса. В итоге: была мастер, которая у меня с 1 курса преподавала – Лысуха Ирина Борисовна, очень хороший человек. Она говорит: "Апти, подойди лично к директору, и пусть она посмотрит, как можно тебя перевести на 2–й курс, но на два месяца с испытательным сроком". Значит, если я за два месяца не покажу свою заинтересованность в получении специальности, то меня турнут. Я очень сильно боялся идти к ней, мне было стремно, на самом деле. Она суровый, очень суровый человек.
Я к ней за 2 недели так и не сходил. Каким–то путем моя мастер договорилась с кем–то, чтобы меня взяли на испытательный срок. И мне никого больше не пришлось ни о чем просить.
– Да, Раевская – человек очень принципиальный. Ты за два месяца наверстал пропущенное за год?
– Нет, я просто начал заниматься наравне с другими одногруппниками. Я переосмыслил свою жизнь. Мама мне сказала: "Апти, все хотят забрать тебя обратно в Чечню, чтобы ты там жил". Это так тяжело на моих родных первый и второй курсы сказались.
– Все относились к твоему делу как к девчачьей работе?
– Да, но мама меня всегда поддерживала. И она сказала, что если чеченцы сейчас на тебя гонят, то ты не подведи меня, сделай так, чтобы максимально чего–то добиться в своей сфере. И тогда они по–другому запоют.
Я эти слова мамины запомнил, не хотел подвести ее. А то, если из колледжа меня выкинут, до родственников слухи дойдут, что Апти такой работой занимался, да его еще и турнули из колледжа. Для всех еще такой плюс будет – ох, как им классно станет!
Опираясь на мамины слова, я собрался.
– У тебя не стало пути назад. Если бы ты вернулся в Чечню с поражением, тебя бы заплевали.
– Это правда.
– И что произошло?
– На втором курсе я так собрался, что начал даже выделяться как–то. Даже по рисункам – мы рисовали на втором курсе. Я начал на практике шить, на 2–м курсе уже заказы начал принимать: джинсы там ребятам шил, куртки шил.
– Зауживать джинсы научился?
– Не зауживать, а шить с нуля! Покупал ткани, кроил, шил и зарабатывал по 120 тыс. на тот момент.
– А твоя первая коллекция?
– Это был 2010 год. Я сделал коллекцию в технике пэчворк, она была собрана из маленьких кусочков. В итоге в "Мельнице моды" с ней выстрелил, можно сказать.
– Твоя коллекция прошла в финал. Это какой год был?
– 2010.
– В 2011 году, на моей последней "Мельнице", ты показал себя в совершенно новом – брутальном амплуа. Помню, ты по дороге заехал ко мне на работу на грузовичке колледжа и в пути, в кабине грузовичка, показывал мне свои эскизы, спрашивал совета, как лучше сделать. Тогда, на 4 курсе, у тебя и родился теперешний стиль. Так ты его теперь называешь?
– Если взять, допустим, фанеру – она называется фанера, если взять швейную машинку, то она называется швейная машинка. А здесь Апти Эзиев – это мой стиль, я хочу, чтобы он так и назывался.
– То есть это не гранж?
– Ну да. Не то что я так думаю, а так оно и есть. Я его с нуля сделал. Я его придумал – стиль Апти – вот так будет правильно сказать. А никакой не гранж. Это я когда был маленький, то рассуждал, что это гранж. А так, это же я его создал. Вот "стиль Дольче и Габана" же говорят.
– Точно. Что бы они ни сделали, сразу видно – это их одежда. У нее есть особенные, отличительные черты. Вполне можно называть одежду именем автора: от Версаче, от Гальяно, от Апти… Это именная одежда.
Апти, ты хорошо знаешь тех, кого одеваешь. В твоей одежде, скажем так, не Эйнштейны ходят, не микробиологи. Расскажи о тех, кто носит твой стиль. Кто они, твои клиенты?
– Ну, во–первых, на самом деле все люди на планете равные, но каждый преподносит себя по–разному.
– Ты считаешь, что нет кого–то худшего или лучшего? А как же позиция большинства?
– На начальном этапе все люди на планете равные. Потом кто–то делает шаг вперед, а кто–то остается на прежнем месте. И те, из этих всех равных, кто сделал шаг вперед, – они смелые. Смелые почему? Несмелый человек, допустим сорокалетний, он скажет: "Да нет, я не могу это на себя надеть, мне это кажется слишком детским, молодежным…"
– Он считает, что это не его. Что тут особенного?
– А человек смелый, который идет вперед, он и в 70 лет может это на себя надеть и сказать: "Я себя в этом очень хорошо чувствую".
– Можно ли сказать, что твоя одежда для тех исследователей неизвестного будущего, кто не боится смотреть и идти вперед?
– Для тех, кто не боится выкриков из толпы в свою сторону, несмотря на свой возраст, прическу, походку, движения и жесты рук, выражение глаз и многое другое…
Для тех, кто смелый, кто не начнет придумывать себе всякое и прятаться потом за свои фантазии. Кто не станет бояться тех, кому такая одежда не подходит, кто морально к ней готов.
– Какую музыку слушают те, кто носит твою одежду? Наверняка это не попса.
– Нет, это не попса. То, что я создаю, звучит так, как если бы я слушал Ludovico, он играет на фортепиано мелодичную музыку без слов. Она затрагивает меня полностью.
– Это фортепианная лирика?
– Лирика. Да. Она на меня не давит – романтичная, добрая музыка. Я спокойно чувствую себя в ней.
– А какая еще музыка тебе нравится?
– А вторая музыка – это minimal, house, deep–house, techno – что создавалось из звуков – например, ножницами стучим – записали, потом лампочку вкручиваем – записали, швейная машинка работает – записали…
– Всевозможные ритмические и неритмические звуки и шумы?
– Да, биты всякие и ритм объединили, получили направление – техно–минимал. И когда я слушаю такую музыку, то вдохновляюсь – двигаюсь, везде успеваю, какие–то идеи рождаются. А Ludovico когда слушаю, то как будто я его музыку надеваю на себя, и плаваю в ней, как в своем особенном мире.
Продолжение интервью читайте на следующей неделе
Автор благодарит Светлану Гурину за помощь в подготовке материала
