Новости
Ларисе Семеновне Соусь через три месяца исполнится 80 лет. В это воскресенье во время районного марша ее задержали и увезли в РУВД, откуда после составления протокола отпустили домой. Про себя она рассказывает немного, скромничает и удивляется большому вниманию к своей персоне: «Все звонят мне и звонят, словно я какой-то герой, а я ведь ничего особенного не сделала».
До пенсии Лариса Семеновна преподавала экономику в техникуме. Живет с мужем, воспитала двоих детей, есть у нее и две внучки. На пенсию вышла еще в 1997-м году, у женщины — вторая группа инвалидности, думает, что травмировала позвоночник, когда ухаживала за отцом, участником Великой Отечественной войны.
Она и сейчас не может забыть те дни:
— До войны мне было три месяца, братику четыре годика. Конечно, я не помню военных событий, но помню маму, папу и их рассказы. Когда Минск бомбили, мама пешком со мной на руках и с братиком пришла в деревню к папиной сестре. Мама моя была еврейкой, все в деревне знали это. Она была очень хорошим, порядочным человеком, ее приняли, и никто не рассказал фашистам, что она здесь. Когда появился приказ о том, что все евреи должны прийти в гетто, мама пошла с нами в город, она боялась подставить сестру и ее семью. Та догнала ее, сказала, что детей сохранит, и забрала нас обратно. И снова — все в деревне знали, кто мы, но никто не выдал. Наоборот, приносили еду и помогали, чем могли.
Когда кончилась война, мы с семьей поселились на улице Ленинградской, и рядом с нашим домом пленные немцы работали на стройке. Папа, участник битвы под Сталинградом, носил им еду. Он оставался человеком, проявлял сочувствие к тем, кто еще вчера был его врагом. Я всегда думала, что человечность — у белорусов в крови.
Откуда же взялись эти люди с оружием, которые так поступают со своим народом? Как они смогли вырасти среди белорусов, которые видели все ужасы войны? — задается вопросами женщина.
Обычно Лариса Семеновна ходит на марши пенсионеров по понедельникам, говорит, что на другие акции выходить ей физически сложно, а вот пройтись вместе с ровесниками в знак протеста против насилия она считает своим долгом.
— Это моя принципиальная позиция: не могу сложить руки и молча смотреть на то, что происходит в стране, — объясняет свою мотивацию женщина. — В это воскресенье я никуда не собиралась. Конечно, я знала, что люди будут выходить на марш, но у меня была своя «программа». В силу проблем с позвоночником мне нужно каждый день около двух часов ходить. Живу я на улице Левкова и придумала себе маршрут: хожу по Воронянского, Жуковского и так далее. Делаю несколько кругов и возвращаюсь домой. Вообще, активность в нашем возрасте — это обязательно. Я все время стараюсь ее как-то поддерживать, и на даче много хожу, и по городу.
Женщина вышла на свою традиционную прогулку около полудня, походила некоторое время по району, недалеко от новой станции метро «Ковальская Слобода» она увидела скопление людей.
— Я остановилась отдохнуть и посмотреть, что же там происходит. Люди стояли мирно, выражали протест, как вдруг подъехали микроавтобусы и из них выпрыгнули силовики. Вы представляете, что такое пожилому человеку видеть вооруженных людей в своем городе, почти на своей улице? Это шок! — вздыхает Лариса Семеновна. — Все стали разбегаться, началась погоня за протестующими. А потом их начали выводить из дворов. Одного парня вели с руками, сложенными за спиной. Я думала, что его наручниками сковали, а потом оказалось, что это пластиковый шпагат. Он просил его развязать, но ему ответили, что это не развязывается, его можно только «раскусить». Когда я увидела, что еще одного парня ведут в бус, то не выдержала и стала кричать: «Возьмите меня вместо него! Мне 80 лет!». Я была согласна поменять его свободу на свою, но в итоге и его, и меня забрали.
В микроавтобусе, по воспоминаниям Ларисы Семеновны, было четверо задержанных, а не опознанных ею людей в черном — примерно столько же. Обращались с ними корректно, в автобусе не били, хотя она отмечает, что у мужчины с завязанными руками очень быстро оплыл глаз и образовался синяк.
— Нас долго возили по городу, потом пересадили в автобус побольше и отвезли в Октябрьское РУВД. Там задержанных посадили в актовом зале, я заметила, что было много побитых. Я села недалеко от парня, которого забирали на моих глазах. У него была рана на бедре (Лариса предполагает, что от резиновой пули, — Прим. редакции). Я где-то четыре часа просидела в РУВД, и все это время из его ноги капала и капала кровь. Я гладила его по голове и старалась поддержать, как если бы это был мой сын или внук. В конце концов ему вызвали скорую. Еще одному мужчине было плохо, он постоянно говорил, что не может отвечать на вопросы и терял сознание во время допроса.
Ларису Семеновну повели на допрос из актового зала на пятый этаж. Почему, она не знает. Допросили, составили протокол.
— Следователь (вероятнее всего, речь идет не о следователе, а о представителе милиции, — Прим. редакции) спрашивал, почему я в свои годы так поступаю. А что я ему могу ответить? Пусть бы меня посадили на «сутки», я готова. Что написали в протоколе — не знаю, у меня не было очков с собой, и прочитать я не смогла. Наверное, теперь мне надо ждать SMS с вызовом в суд, а может быть, просто письмо.
Страшно мне не было, никаких наркоманов в РУВД не встретила. Наоборот, люди с высшим образованием, аспиранты, врачи — атмосфера была очень интеллигентная. Боялась ли я милиции? Я прожила жизнь, воспитала детей, видела всё, что могла видеть. В моем возрасте боишься потерять только совесть, а я ее точно потеряю, если не буду поддерживать молодежь.
