Разбираемся, как модная индустрия должна помогать женщинам во всем мире принимать и любить себя и как с помощью модных журналов нужно бороться со стереотипами и гендерным неравенством.
Умная, активная и неравнодушная Эмма Уотсон в очередной раз решила поговорить о гендерном неравенстве. Она поговорила с британскими дизайнерами о том, что такое феминизм, с какими проблемами сталкивается сегодня женщина в модной индустрии, что нужно сделать для того, чтобы достичь равноправия между мужчинами и женщинами.

Почему Эмма выбрала для разговора дизайнеров? Потому что во многом именно от дизайнеров зависит, как женщина будет выглядеть, а вопрос внешнего вида волнует очень многих женщин. Дизайнеры не просто придумывают образ и задают стандарты, они транслируют дух времени, подмечают, как меняются положение, роль и обязанности женщины, и предлагают свое видение того, в какой одежде современной женщине будет комфортнее всего взаимодействовать с миром.
При этом мода говорит с нами языком картинок, иллюстраций и фотографий. Картинки оказывают на читателя большее влияние, чем слова, по эмоциональному воздействию фотографии сильнее текста. Поэтому дизайнер Джонатан Сандерс в разговоре с Эммой Уотсон подчеркнул, что к подбору картинок журналы должны относиться серьезно, они должны демонстрировать разные примеры, показывать разных женщин. Сегодня в глянце таких примеров очень много. Наконец, мода делает акцент на образе расслабленной, уверенной и свободной женщины, которая одевается для себя, а не для кого-то, которая не считает недостатками возраст, морщинки, веснушки и размер больше 48-го.

Вся эта философия разбилась о журнальную съемку с Шэрон Стоун. Кто может быть лучше Шэрон Стоун? Обнаженная Шэрон Стоун! Примерно так думали стилист и фотограф, планируя съемку со звездой «Основного инстинкта» для сентябрьского выпуска Harper’s Bazaar. Выпуск уже можно назвать резонансным. Можно сказать, что сентябрьский выпуск вошел в историю глянца как один из самых несоответствующих требованиям времени. Что же такого ужасного в фотографиях обнаженной Шэрон на каблуках и в бриллиантах?

Ужасного там нет ничего, кроме того, что от 57-летней Шэрон на фотографиях не осталось почти ничего. Гладкое, упругое тело без единой морщинки, складочки и пятнышка вызывает восхищение. Правда, мы восхищаемся не актрисой, а умением фотографа работать с фотошопом. Разве мы не видели, как выглядит Шэрон без фотошопа на пляже, на отдыхе, в купальнике и шортах? Видели. Шэрон находится в отличной форме, у нее есть и складки, и веснушки, и пигментные пятна, как у любой женщины в мире. Все эти особенности не делают ее менее привлекательной, наоборот, ее морщинки и делают ее прекрасной и уникальной. Читатель же чувствует себя обманутым, потому что с глянцевых фотографий на него смотрит кукла, а не живая взрослая женщина. Во всем этом чувствуется фальшь, что-то искусственное и негуманное.
Тут мы подходим к проблеме того, какое послание должны нести медиа, глянцевые и «женские» в том числе? От них давно уже никто не ждет идеальной картинки. Медиа должны бороться со стереотипами и доказывать, что любая женщина прекрасна. Многообразие — вот ключевое слово сегодняшнего глянца. Читатель должен видеть, что женщина остается красивой и в 35, и в 57, и в 78, что она гордится собой и не прячется за фотошопом. Именно такие примеры могли бы вдохновлять других женщин и помогать им принять свое тело, свой возраст, свои выдуманные недостатки и чувствовать себя комфортно в своей коже и в своей оболочке.
Борьбу за то, чтобы женщина перестала себя стесняться, можно назвать феминизмом, а можно — гуманизмом. В беседе с Эммой Уотсон британский дизайнер Белла Фрейд (между прочим, правнучка Зигмунда Фрейда) назвала себя не феминисткой, а гуманистом. Пожалуй, это действительно хорошая мысль: феминизм — это новый гуманизм. Гуманизм включает в себя все: равное отношение к человеку, независимо от его пола, возраста, расы, национальности и состояния здоровья. Это уважение не нужно заслуживать — человек получает его по праву рождения. Удивительно, что в XXI веке такие очевидные вещи нужно кому-то объяснять.