Новости
Принудительная стерилизация женщин в Екатеринбурге, о которой мы писали на прошлой неделе, заставила депутата Оксану Пушкину обратиться в Генпрокуратуру и вызвала новую волну обсуждений, во время которых вскрылась еще одна важная и непростая тема — отношение общества к людям с ментальными расстройствами.
Большинство комментариев было о том, что людям с инвалидностью действительно нельзя размножаться. По отношению к ним стерилизация — это единственно верное и даже гуманное решение.
Вдумайтесь.
Люди готовы брать на себя функции как минимум врача, как максимум — Бога, решая, кому можно рожать, а кому нельзя.
Напомним, что женщины, которых подвергли стерилизации, даже не лишены дееспособности. Им просто не повезло со здоровьем, и при этом они оказались зависимы от людей, которые считают, что они могут распоряжаться чужими судьбами.
Обсуждения под постами, посвященными этой истории, наглядно показали, насколько слабые и спорные у нас представления о людях с ментальными особенностями. Чтобы собрать все стереотипы и глупости по теме, даже не поленилась и посмотрела выпуск Малахова. И, конечно, увидела ожидаемое: взрослые, приличные, на первый взгляд, люди высказываются в духе: «А зачем плодить уродов?».
Причина подобного отношения, вероятнее всего, в психофобии.
Грубо говоря, это дискриминация людей с ментальными расстройствами. Но чаще у психофобии более широкое определение — это стигматизация, страх, непонимание, брезгливость и прочие негативные эмоции, связанные с психическими расстройствами. Возникают они зачастую от недостатка знаний.
Обычный человек не то что психиатрическую лечебницу, а даже банальный поход к психотерапевту расценивает как нечто постыдное, способное поставить клеймо «психически больной». Недавно встретила отца подруги, который выходил из кабинета психотерапевта, — он ужас как смутился. Начал путанно рассказывать о жуткой бессоннице, но было очевидно, что человеку очень неуютно, что он придумывает на ходу и что «его застукали». На лице у него было написано: «Теперь всем ясно, что у меня что-то не то с головой».
И его опасения понятны.
Расстройства аутического спектра, синдром дефицита внимания, биполярное расстройство, депрессии и неврозы — всё, что так или иначе связано с психоэмоциональной сферой, остается темой табуированной.
Родители не хотят, чтобы их чада учились в классе с «такими детьми». Сотрудники берут отпуск за свой счет, чтобы никто не узнал о том, что они ложатся в отделение неврозов. Руководители «сливают» подчиненных, если узнают, что те лежали в «Новинках». Работники пансионата стерилизуют людей с инвалидностью, полагая, что те не имеют права распоряжаться своей жизнью.
Нам все более-менее очевидно, когда речь идет о физиологических процессах. Заложен нос — идем к отоларингологу, болит живот — к гастроэнтерологу, сломали ногу — к травматологу. Но как только речь заходит о поломке в психоэмоциональной сфере, рациональности как не бывало. Это не «обычная болезнь», а инфернальное нечто.
Возможно, страх подогревает огромное количество фильмов и книг, где психиатрические лечебницы представлены как маленький филиал ада. Все эти дикие пациенты с безумными глазами, кричащие и кусающиеся, которых насильно закармливают лошадиными дозами нейролептиков, постепенно превращая людей в овощи. Нетрудно догадаться, что всё это не то чтобы добавляет баллов реальным представлениям о том, как оно на самом деле.
Честно скажу, прямо больно видеть под каждым новым абсурдным высказыванием некоторых господ комментарии в духе «опять в Новинках день открытых дверей». Обидно за «Новинки»!
Лет тридцать назад из-за серьезных проблем на работе моя мама заболела глубокой депрессией и попала в те самые «Новинки». Можно себе представить, что это значило в те годы, когда тема была стигматизирована донельзя и даже диагноз не ставили больше года, списывая всё на «дисбактериоз».
Само слово «Новинки» тогда привело к тому, что многие друзья, знакомые и бывшие коллеги записали маму в сумасшедшие и вычеркнули из жизни. При этом человек был и остается совершенно нормальным, просто на фоне глубокой депрессии у него не было внутренних ресурсов для того, чтобы вести полноценную жизнь.
Дальше я заболела сама: на фоне внезапной смерти мужа заработала тревожное расстройство с паническими атаками. Окружающие тут же с понимание закивали: «А, ну да, ну да, у тебя же мама болеет, понятно, это у вас семейное».
Это глупость. Психические наследственные заболевания проявляются, как правило, до восемнадцати лет. Если же человек после тридцати пяти на фоне серьезнейших проблем на работе скатывается в депрессию или после тяжелой утраты падает в невроз, то никакая это не наследственность. В этом случае «передаться по наследству» могут лишь определенные свойства характера и реакция на стресс.
Так что там, насчёт «зачем плодить уродов»? Снова глупость: у людей с ментальными расстройствами или психоневрологическими заболеваниями далеко не всегда рождаются больные дети, обреченные на вечные страдания.
К тому же можно подумать, что у совершенно здоровых людей не появляются дети-инвалиды. Так что теперь, не жить?
Прежде чем отвечать, вспомните, что, по данным Всемирной организации здравоохранения, ментальные расстройства занимают одну из лидирующих позиций среди всех групп болезней во всем мире.
Считается, что каждый четвертый на протяжении жизни хотя бы раз сталкивался с тем или иным эпизодом психического заболевания. А на фоне пандемии коронавируса количество больных депрессией увеличилось втрое! Очевидно, что все эти люди — среди нас. И они продолжают оставаться «нормальными» с общепринятой точки зрения, а не бегают с криками голышом по району.
И да, я лежала в тех самых «Новинках», писала об этом текст и с тех пор хожу, будто кочевой проповедник, и рассказываю всем, что ничего страшного в этом нет.
И нам действительно нужно больше об этом говорить, менять отношение к ментальным расстройствам и людям с этими самыми расстройствами. В том числе и для того, чтобы никто и никогда не счел, что они не имеют права голоса и продолжения рода.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
